Тридцатые числа декабря. Околоновогоднее-1

Околоновогоднее наблюдение: вчера Москва в районе 19.00 была наполнена каким-то всеобщим ожиданием. Ее жители и гости подгоняли себя гиревидными пакетами из самых разных торговых сетей в сторону мест, где уютнее всего встречается Новый год.

Это не что-то метафизическое. Пятница как пятница, и зима как зима. Такие фонари, свет которых похож на  волшебный шепот о возможном чуде, зажигаются уже в конце холодной русской осени. Однако ж, даже если поздним ноябрем выпал ранний снег, в душе не возникает того ни на миг  неутрачиваемого чувства, что вместе со снежинками взлетает попеременно — то в стороны, то вверх — именно в 30-х числах декабря.

Скорее всего, это состояние — чистой воды социология, в которой индивидуальное нашинковывается вперемешку с массовым. В  противоход любого вида ежедневным различиям, в момент и легко предугадываемой, и неотвратимой смены единственной цифры на общем счетчике, мы увлечённо ведем себя максимально одинаковым образом.

Тем удивительнее, что наиболее удобные для такого бихевиоралистского гибрида социальные сети вчера не сдоминировали. Они, подобно обескураженным посетителям безалкогольного бара, были молчаливее, чем это предполагаемо в главный пятничный уик-энд. Личное впервые за много месяцев взяло верх над публичным.  Через лайки френд-ленты запахи разделочного стола  на рабочие столы пока не передаются. Группа родных победила на уровне обоняния.

Единственный функционал соцсетей, сработавший на все сто,  «постфактум-обмен» фотоэтюдами между разъехвашимися. Вряд ли ещё какая другая нация обладает свойством столь непринуждённо объединяться титрами на родном языке, будучи в очередной раз наконец-то раскинутой «по собственному» по всем континентам.