6. Понятие «смысла». Г.П. Щедровицкий

В разносторонней исследовательской и проектной деятельности Г.П.Щедровицкого и его школы большое место уделялось исследованиям и практике коммуникации. Для нас его работы по коммуникации интересны тем, что они лежат также за рамками антропологического рассмотрения коммуникации, а строятся в рамках деятельностной онтологии (затем — мыследеятельностной) и центрируются не на говорящем, а на слушающем.

При этом в нашей работе наибольший интерес представляют понятия смысла и понимания, выстроенные Щедровицким. Построенные в рамках деятельностной онтологии (затем — мыследеятельностной), а не онтологии культуры, как традиционно принято рассматривать знаковые образования и смыслы (например, семиотические концепции Ю. Лотмана или Р. Барта), рассматриваемые как специфические образования деятельности, а затем мыследеятельности, эти понятия позволяют работать с ними в реальной практике публичных коммуникаций, организуя действия по управлению смыслами. Деятельностное рассмотрение смысла и связанных с ним коммуникационных образований: текстов, сообщений, знаков и т.п. является очень значимым далее при понимании того, в чём состоит назначение и существо коммуникационного управления, работы в публичном пространстве. Потому что выход при понимании и определении смысла за рамки культуры и перенос понимания в рамки деятельности затем приводит к расширению и деятельности в публичном пространстве, выводя эту деятельность за пределы только оперирования с текстами (их анализа, письма, размещения и т.п.), заставляя вводить специальную работу с контекстами — нетекстовыми, внетекстовыми, деятельностными образованиями. Работа с текстами становится лишь частью работы по работе в публичном пространстве, которая уже мыслится как один из способов управления и организации деятельности. А популярные сегодня технологии «управления смыслами» [31;53;106] в соответствии с этими представлениями должны обязательно захватывать и оперировать разными деятельностными образованиями: ситуациями, позициями, целями, событиями, сюжетами и т.п.

Понятие смысла у Г.П.Щедровицкого строится вместе с целым комплексом понятий, таких как «деятельность», «ситуация», «понимание», «текст», «коммуникация».

В чём состоит функция смысла в деятельности по Щедровицкому? Прежде всего, в том, чтобы задавать ситуацию деятельности и удерживать целостность этой ситуации. С деятельностной точки зрения «смысл есть система связей между элементами ситуации» [100,C.105]. Что означает «удержание целостности», когда и почему оно необходимо? Здесь несколько аспектов ответов:

1. Смысл — это смысл «деятельностной ситуации», позволяющий «что-то сделать, построить определённый план действий, что-то получить» [98]
2. Смысл позволяет «удерживать целостность ситуации» «даже тогда, когда ситуация реально распадается» [100,C.104]
3. Смысл удерживает, создаёт единство ситуации деятельности даже «до» наличия ещё деятельности, до того, как она осуществляется [100,C.103]
4. Смысл удерживает целостность ситуации деятельности, позволяя расширять эту ситуацию в пространстве и времени. «Мы никогда не знаем, где проходят границы данной ситуации деятельности, ибо человек обладает той особенностью, что может привлекать в качестве элементов своей деятельностной ситуации духовные образования и стоящие за ними материальные прообразы из любых сфер пространства и времени. Следовательно, он всегда сам задаёт границы этой ситуации» [100,C.101]. «Поэтому я здесь могу сказать, что смысл и есть то, что задаёт ситуацию деятельности, это её конституирующий, образующий элемент. Таково это определение смысла: смысл — это вся система связей, отношений и отнесений, которая связывает текст сообщения со всеми другими элементами ситуации, добавлю, соотносит все эти элементы ситуации друг с другом и создаёт целостность, систем самой ситуации» [100,C.101-102].

Все эти аспекты ответов фокусируются на том моменте, что смысл задаёт целое деятельности в ситуации, когда реальное целое «тело» деятельности либо ещё не построено, либо имеет тенденцию к разрушению, либо не имеет достаточно широких границ. Таким образом, смысл всегда несёт организующую, проектную и преобразующую для деятельности функцию, и, задав, создав определённые смыслы, мы можем изменить видение ситуации, цели и границы деятельности. Такое понимание и конструкция смысла и делает его возможным инструментом в управлении коммуникацией. И разработки системомыследеятельностной методологии интересны для нас тем, что они не только обозначают новый подход, позволяющий использовать его в практической деятельности, но что кроме чисто рамочных конструкций подхода эти разработки доведены до очень конструктивных и вполне рабочих схем. До таких схем доведено и понятие «смысла».

Как смысл является специфическим образованием деятельности, так и, наоборот — на деятельность Г.П. Щедровицкий накладывает требования осмысленности. Именно наличие смысла в его представлениях отличает деятельность (далее — мыследеятельность) от автоматизированных действий. «Наличие смысловой системы есть специфический признак деятельности. Там, где нет смыслового поля, там имеются автоматизированные действия, и это не имеет никакого отношения к деятельности» [100,C.108].

Как, за счёт чего в деятельности появляется осмысленность? На каком носителе возникает смысл? Смысл по Щедровицкому существует принципиально на разнородных носителях — на разных элементах ситуации, но обязательно одним из элементов ситуации, одним из носителей является текст, речевое сообщение (при этом, как уже было сказано выше, смысл не сводится только к текстовому, сообщительному, речевому носителю). Обязательность текстового носителя связана с обязательным речевым и смысловым сопровождением деятельности. Человеческая деятельность и действия сущностно связаны с наличием смысла. «Человек не может действовать, не производя одновременно текстов сообщений. И также не может производить тексты, не развёртывая в полагании, в интенции некоторой деятельности» [100,C.106]. «Неречевая деятельность может быть. Но она всегда сопровождается речевыми текстами. Без речи человек не может действовать. Однако в той мере, в какой действия автоматизированы, они перестают быть деятельностью — исчезают речевые тексты, а вместе с ними и смысл. … Наличие смысловой системы есть специфический признак деятельности. Там, где нет смыслового поля, там имеются автоматизированные действия, и это не имеет никакого отношения к деятельности» [100,C.108]. В этом моменте очевидны пересечения позиций Щедровицкого и Арендт: как для Щедровицкого деятельность и смысл, проявляющийся речевыми текстами, сопровождающими деятельность, взаимосвязаны друг с другом и речь и смысл — специфический признак деятельности, так очень похоже, и для Арендт речь связана с действием, а действие с речью, образуя неразрывную пару. Различаются здесь только подходы. Если для Щедровицкого такая связка является условием возможности дальнейшего развития и трансляции деятельности, то для Арендт — условием публичности и уникальности.

Как уже понято, несмотря на то, что рассмотрение смысла и коммуникации в рамках деятельностной онтологии требует фокусировки организационных усилий в коммуникации не только на тексте, текст продолжает оставаться важной организованностью коммуникаций и управления смыслами. Текст особенно в ситуациях ещё нереализованной, только планируемой деятельности или деятельности распадающейся является своего рода катализатором смыслообразования, аттрактором, удерживающим целостность деятельностной ситуации. «Наличие текста — и в этом состоит функция словесных, знаковых сообщений — позволяет за счёт особого образования, которое я назвал смыслом, благодаря особой внутренней структуре самого текста производить соотнесения и устанавливать связи между различными элементами ситуации. Именно текст, пока ещё нет деятельности, реально осуществляемой индивидом (это важная оговорка), создаёт единство ситуации деятельности, организует все важные или значимые её элементы или компоненты» [100,C.103]. «Именно текст сообщения с его смыслом (при учёте общности культуры, профессии и т.п.) задаёт специфику и определяет ситуацию». [100,C.104].

«Текст сообщения производит определённое соотнесение элементов ситуации друг с другом, организуя их в ту целостность, которая в данной ситуации деятельности будет реализоваться. Благодаря всем этим соотнесениям конституируется то, что я назвал смыслом, описанным с внешней позиции»[100,C.104].

Более того, иногда текст может быть не только катализатором смыслобразования, когда элементы текста становятся элементами ситуации и устанавливаются связи между элементами текста и внетекстовыми элементами ситуации, но Щедровицкий рассматривает случаи, когда текст сам становится видом ситуации [98], когда он задаёт ситуацию в целом. К этому устремлены такие тексты, как литературные или научные тексты [100,C.104]. Это различение разных видов текстов по отношению к их возможности задавать ситуацию в целом очень практично, потому что сразу же указывает на возможности текстов СМИ, особенно газетных, Интернет-изданий, новостных лент и т.п. Их возможности по заданию ситуации в целом крайне низки, и в принципе нельзя даже надеяться, что они смогут выполнить эту функцию. А рациональное понимание этого заставляет того, кто проводит действия по управлению смыслами не фокусироваться лишь на текстах, а строить целый комплекс работ по организации структур, состоящих как из текстов, так и из различных персонажей, ситуаций, проблем, планов, проектов и программ, мероприятий и событий. Организовывать структуры, которые могут стать и структурами смыслообразования.

Образование смысла в представлении Г.П.Щедровицкого осуществляется в ходе процесса понимания, смысл является «продуктом или результатом понимания» [100,C.100]. Так понимание выделяется, как специфический интеллектуальный процесс, прежде всего различённый с мышлением и рефлексией: для Г.П. Щедровицкого понимание специфично как раз именно тем, что порождает смыслы. Может показаться, что такое взаимоопределение понимания через смысл и смысла через понимание малосодержательно, будучи тавтологичным и круговым. Однако сам Щедровицкий специально обращает внимание на такой метод разработки понятий:

«Обратите внимание, что я пользуюсь кругом в определении. Я определяю смысл относительно понимания как то, что возникает в результате понимания, другой вариант — продукт понимания, с одной стороны, а с другой — я понимание определяю как то, что порождает смысл» [100,C.100]. Формально-логический принцип недопустимости круговых определений в системодеятельностном подходе не действует, вследствие проективной установки системо-деятельностного подхода. Определения через круг оказываются здесь основной формой движения. Они употребляются как средство работы, давая возможность увязывать в единую систему — причём непротиворечивым образом — все моменты этой схемы [100,C.110]. Такое круговое определение позволяет чётко зафиксировать уникальность исследовательской позиции, уникальность подхода и дальше жёстко проводить размышления и исследования в его рамках.

Для Щедровицкого текст, как и смысл также является деятельностным образованием. «Человек не может действовать, не производя одновременно текстов сообщений. И также не может производить тексты, не развёртывая в полагании, в интенции некоторой деятельности» [100,C.106].

В соответствии с этим ведущей позицией для Г.П.Щедровицкого в производстве смысла (и текста) является слушающий (тот, кто должен выстроить для себя деятельностную ситуацию, понимающий), а не говорящий. «Ведущим для лингвиста является принимающий сообщение, а не строящий его. Последний оказывается вторичным на самом деле. Иначе говоря, я стою на точке зрения грамматики слушающего. И лишь обратным ходом она оказывается релевантной для говорящего. Боле того, я дальше постараюсь показать, что лингвистика занимается разработкой системы средств, обеспечивающих понимание, в противоположность логике, которая создаёт средства, обеспечивающие мышление» [100,C.108]. Акцент внимания и активности на слушающем обусловлен как раз связкой смысла и понимания, о которой мы говорили выше. Ведь так заданный и связанный с процессом понимания смысл не существует предзаданно, а определяется, строится позицией слушающего в процессе его понимания. «Ника­ких смыслов, которые якобы понимаются, вообще нет и не существует. В любом тексте сообщения нет никакого «смысла», который можно было бы «понять». Есть процесс понимания, и что он создает то, что мы называем «смыслом» «Фактически я исхожу из того, что основной процедурой является процедура наделения, создания смысла. И в этом огромная роль понимания» [100,C.107].

И, наконец, как определяет Щедровицкий — что именно понимается, что составляет существо смысла? «При этом «понимается деятельностная ситуация, в которой находит­ся понимающий человек. Именно ситуация есть предмет, или объект, по­нимания. И не вообще ситуация, а деятельностная ситуация, т.е. такая, когда человек должен что-то сделать, построить определенный план дей­ствий, что-то получить. Предметом понимания является ситу­ация — ситуация, в которой человеку нужно или предстоит действовать. Здесь можно сразу же сделать следующие комментарии. С одной стороны, Щедровицкий указывает на необходимость речевого, текстового сопровождения деятельности, но с другой стороны, понимается не текст, а деятельностная ситуация. А текст постольку, поскольку он является элементом деятельностной ситуации, формируемой в понимании. Таким образом, мы сазу же получаем три жёстких практических ограничения на создаваемые в публичных коммуникациях тексты. Во-первых, текст должен иметь потенциальную возможность быть встроенным в результате понимания в структуру смысла, структуру некой деятельностной ситуации. И в него должна быть не только заложена такая возможность, но и заложены некие катализаторы, подсказки [98], которые бы эти возможность реализовали с максимальной вероятностью. Сегодня мы можем выделить, действительно, такие катализаторы в тексте (или отсылки к ним в тексте), которые задают тексту контекст деятельностной ситуации. В практике публичных коммуникаций активно используются архетипические конструкции, а также уже упоминавшаяся выше информационная повестка дня. В последнее время мы стали использовать такие конструкции, как метасюжеты. Для всех этих конструкций характерно, что они в том или ином виде содержат в себе истории, которые, собственно и задают необходимый деятельностный и ситуативный материал для понимания. В этом случае понимание действительно «выступает как включение строго определенных онтологических картин мира, строго определенных систем интерпретации, накладываемых на объекты оперирования» /Герменевтика/. И истории и ситуации, из которых складываются истории, или в которых разворачиваются истории и становятся такими наиболее простыми и доступными для понимания системами интерпретации. И каждый акт понимания можно таким образом рассматривать, как «переключение систем средств» [98]. И это — одна из задач в технологии управления смыслами.

Во-вторых, это текст деятельностной ситуации, но не говорящего/пишущего текст, а деятельностной ситуации слушающего/читающего. И чтобы выполнить свою функцию катализатора процесса понимания, текст должен быть ориентирован именно на ситуацию (реальную или возможную) слушающего.

Про третье ограничение мы уже говорили выше. Структура смысла, как правило, выходит за границы структуры текста. Поэтому работа с текстом в коммуникациях хотя и важный и часто даже ключевой элемент (что следует из функции текста, как катализатора), но явно недостаточный, потому что задача организации коммуникации состоит в том, чтобы сорганизовать как можно больше элементов той структуры смысла, который хочется в конечном итоге получить результатом понимания контрагента.

Как сделать текст катализатором процесса понимания? Г.П. Щедровицкий строго в логике деятельностного подхода к смыслу и тексту говорит следующее: «Если мы хотим рассматривать текст как нечто значащее, то мы должны стремиться получить из него, понять в нем нечто, изменяющее жизненную или деятельностную ситуацию, либо привносящее в эту ситуацию нечто новое, значимое для организации пла­на нашей деятельности на будущее. И вот это должно быть вытащено из текста» [98]. И понимать при этом, что текст несёт на себе много разных смыслов. «Мы можем говорить, что текст сообщения осмыслен или несёт в себе определённый смысл. Какой? Эту систему отнесений и связей, которая в связи с ним может развёртываться, причём смысл текста каждый раз будет определяться тем, какую систему связей мы развернём. Так что в принципе текст сообщения несёт на себе много разных смыслов». [100,C.105]. А это значит, что мы можем выстраивать лишь сценарии будущего понимания нашего текста, но не можем тотально контролировать его понимание.

Сделать текст катализатором понимания, значит указать значимые для понимания моменты, такие как: «знание того каковы перспективные линии развития себя и вместе с тем ситуации, и как и в каком направлении дальше преобразовывать ситуацию» [98], получить определённость того, как неопределённость, хаос обстоятельств превратить в организованную ситуацию.

Построенная Щедровицким в рамках онтологии деятельности действительность коммуникации, и понятия смысла и понимания не предполагает только лишь инструментального и сервисного смысла коммуникаций в деятельности. Позиция Г.П. Щедровицкого, рассматривающая коммуникацию и смыслы в рамках онтологии деятельности предполагает возможность и мыслительного оборачивания всей этой конструкции, при которой создание и передача сообщений, постоянно развёртываемая коммуникация становится причиной того, что деятельность и вообще мир вокруг нас может иметь смысл. Деятельность не только имеет смысл, или ей придаётся смысл, так как без смысла производимое перестаёт обладать характеристиками человеческой деятельности и действия, но деятельность и мир для нас осмысленны «только благодаря тому, что это есть потенциальный материал для фиксации и передачи в сообщение» [100,C.106]. Таким образом, позиция Щедровицкого вливается в одну их актуальных тенденций понимания и работы в современных коммуникациях, а для нас — в наиболее приемлемую позицию, состоящую в том, что человеческая деятельность существуют и имеют смысл, только если они рассматривают себя как материал для перевода в послание.