Станислав Наумов:

Введение

Феномен масс-медиа порожден многовековым развитием массовых коммуникаций. Получив более широкую интерпретацию в разворачиваемой далее концепции публичных коммуникаций, он представляет собой вызов и проблему, как для современного философского мышления, так и для профессионального мышления, включённого в актуальность системы «человек-техника-человек». В самых разных областях общественной жизни мы наблюдаем бурный рост проявлений публичной деятельности, ранее характерных только для технологий работы в масс-медиа. Возникает и увеличивается гуманитарный разрыв между дифференциацией, расширением, развитием публичных коммуникаций и гораздо более медленными темпами научного осмысления этой общезначимой активности.

Публичные коммуникации давно уже перестали обособляться в качестве нового, но всего лишь — очередного — социального феномена (например, такой профессиональной деятельности как «связи с общественностью»). Пользуясь влиятельной вездесущностью современных средств технической связи, публичность как повседневный уклад стремительно вторглась во многие сферы человеческой жизни и закрепила в них собственное присутствие.

С первых строк своих манифестов  публичные коммуникации амбициозно претендуют стать основанием изменившегося общественного устройства, его системообразующим началом. Как минимум они согласны быть презентирующим субстратом всего и вся.

Однако мы видим, что и сами технические средства, технологии и форматы публичных коммуникаций, а значит и сами «месседжи», транслируемые в публичных коммуникациях (по известному тезису М.Маклюэна «медиа — есть месседж») претерпевают сверхбыстрые перемены. Благодаря готовности работать в таком устройстве, само пространство публичных коммуникаций в очень короткие сроки (месяцы, недели) приобретает новые центры внутреннего притяжения аудиторий, зачастую радикально трансформируя свои собственные поверхностные (презентационные) слои. Это вновь стимулирует изменения в других форматах общественного сознания, оставляя открытым вопрос о качественном влиянии на глубинные слои в самой культуре.

 Увеличивается отрыв от прошлого и растёт неопределённость при принятии решений [34]. По мнению ряда мыслителей, границы государств и сообществ исчезают при возможности все охватывающих коммуникаций [33;40;68], незыблемые истины становятся всё более сомнительными, «полураспад жизни знаний» составляет 2-5 лет, власть силы и денег переходит к власти информации; «классы» с их жёсткими социальными границами заменяются всё время перестраивающимися и размытыми «информационными сообществами» [70].

Мир вокруг нас становятся всё менее определённым, его структуры всё менее долговечными — это очевидно. На место определённой и вполне материальной основы индустриального общества — капитала и труда, приходят неосязаемые информация и знание [42;72;86]; на место производства с понятными целями и зримым результатом приходит гораздо менее определённое потребление; на место вертикальных схем организации и управления с их иерархией уровней и мест приходят размытые схемы сетей и возникающих и исчезающих узлов сети.

В общем, мы можем констатировать переход от классического статичного модерна к «жидкой современности, в которой все прошлые понятия растаяли в потоке хаоса» [57,c.106;60]. В науке возрастает междисциплинарность исследований, озабоченных обнаружением все новых синергетических эффектов. Наблюдается выход категорий «процесс» на первый план по отношению к категории «структура». [82;83].

По отношению к обществу можно зафиксировать две проблемы: проблему складывания нового типа социальности [23] с постоянно обновляющимися и вариативными типами нормативности и проблему рациональных представлений этих типов социальности в гуманитарной мысли [66;76].

В данной ситуации как философы, так и технологи, задействованные в сфере публичных коммуникаций (и, шире, общественных отношений), ощущают большой недостаток в таких гуманитарных знаниях, которые позволяли бы мыслить и схватывать действительность публичных коммуникаций несмотря на её разнородность и изменчивость. Необходимы навыки (в том числе и технические), которые позволяли бы эффективно жить и действовать в изменяющихся публичных коммуникациях. И, наконец, нужны подходы, которые, не были бы исходно излишне отягощены этическими оценками (как излишне оптимистичными, так и излишне пессимистичными), поскольку это не позволяет зачастую увидеть суть и механизмы происходящего. Причём, считаем нужным подчеркнуть, что публичные коммуникации нуждаются сегодня именно в осмыслении философско-методологического характера.

В профессиональной практике разрабатывается достаточно много представлений технологического уровня. Но, не имея под собой понятийно-категориальных оснований, они дают лишь мозаичную картину и находятся на уровне опытных, индуктивных знаний-наблюдений.

Осмысляя ситуацию в публичных коммуникациях таким образом, и имея, с одной стороны философское образование, а с другой, работая в практиках публичных коммуникаций, мы поставили перед собой задачу разработки философского представления действительности публичных коммуникаций, отвечающих описанным выше требованиям.

Очевидно, что описанный выше замысел может быть охвачен лишь совместными усилиями самых разных профессиональных и научных сообществ. Не рассчитывая на окончательное решение в данном диссертационном исследовании даже части возможных научных проблем, мы позволим себе сделать первые шаги в направлении, трансформирующим технику масс-медиа в пространство публичных коммуникаций для человека.

VN:F [1.9.22_1171]
Rating: 0 (from 0 votes)