Случай на войне

Из воспоминаний моего деда Ивана Дюскина:

В 1944 году, в сентябре, наш гвардейский полк вышел на переформирование в Воздушно-десантные войска с Карельского фронта в Ивановскую область, город Тейково. Однажды проводили подготовительное занятие по прыжкам с парашютом. Внезапно поступила команда: «Прыгать!», — а мы не рассчитывали в этот день прыгать, был обеден-ный перерыв, обедали с выпивкой.

Срочно погрузились в машины и поехали на аэродром. Получили парашюты. Летели на самолёте Ли-2 ждали команды. В ожидании команды мне подумалось: «Вот мы будем прыгать, а вдруг при прыжке я зацеплюсь за хвост самолёта, и меня аварийным канатом затащат в самолёт? Засчитают мне это за прыжок или нет?». Потом сели в самолёт и я решил прыгать первым, потому что тяжело смотреть, как некоторые солдаты боятся прыгать, умоляют оставить их в самолёте. В этом же самолёте летел молодой солдат-украинец, который отказывался прыгать. И я самый первый пошёл на выход. С нами летели два майора. Они попросили меня вытолкнуть этого солдата.

Когда подлетели в зону прыжков, открыли двери, его потащили, а он кричит: «Громадяны, ратуйте!». Ухватился за ножки скамейки, и никак его не оторвать. Я чувствую, что в другие-то двери прыгают (по ходу самолёта прыгают на левую и правую стороны, я прыгаю слева). Вижу, что мы можем попасть в лес, рядом с местом приземления — сосны. Говорю: «Я пошёл», и прыгаю через него. И после этого кое-что не помню. Потом слышу, гул самолёта удаляется, купол парашюта раскрыт не полностью. Думаю, что что-то не в порядке со стропами. Дёрнул кольцо запасного парашюта, который на груди, меня раза три покрутило, дальше не помню. Очнулся от небольшого толчка, слышу кто-то кричит надо мной: «Какого хрена ты залетел сюда?». Я по голосу узнал его, он прыгал после меня. Фамилия его – Либерман, еврей. Я вижу, что надо мной висят под углом два парашюта: один – мой, а другой – его и клубок. Говорю: «Освобождай мой парашют! Надо распутать клубок». Слышу, с земли кричат: «Ноги, ноги!». Я сообразил, говорю: «Ладно, приземляемся!». Приземлился я первым, потом – он. И когда приземлились, подбежали солдаты: «Разрешите, товарищ лейтенант, разорвать парашют на платочки!». Оказывается, есть такая примета: если иметь кусочек нераскрывшегося парашюта спасшегося парашютиста, то и сам всегда спасёшься.

Потом примчалась «Скорая помощь»: «Как приземлились? Не ушиблись?» — «Нет». Но у меня на левой щеке и на шее стропами запасного парашюта сорвало кожу. Врач обработал травмы.
Разбора прыжка не было.